– Лили, отвернись. А ещё лучше зажми лапками ушки.

Я укоризненно посмотрела на старика. Ну зачем он вмешался! Вздохнула. Эх, дедушка, знал бы, какова она, волчья половинка. Да я не смогу воздухом дышать, если любимого не станет на свете! А когда он рядом, мысли кружат совершенно неправильные… Или так и должно быть? Я послушалась Рейна. Упала на землю, зажмурилась и приложила лапы к ушам, оставив маленькие щёлочки. Зря я так сделала. Ой, зря! Всё-таки иногда стоит послушаться. Хруст, похожий на звук ломаемой ветки показался как-то слишком неприятным, а потом глухой удар… Открыла глаза...

– Врага живым не оставляют, Лили, – серьёзно произнёс мой волк, отступая от соперника. – Теперь уверен, что Волот мёртв.

Я открыла рот, собираясь сказать, что всё понимаю, и сломанная шея монстру идёт куда как больше, чем здоровая. Только вместо слов вырвалось какое-то жалобное скуление. Я осеклась, скосила глаза на собственный длинный нос…

– Дитя как есть, – вздохнул лесовик. – Ну, одевайтесь, да поспешите, пока дерево вас пропускает. Лес он ведь тоже, всё чувствует и устаёт. А гости нынче беспокойные, да и ведьма пошалила изрядно. А там уж ваши почти разобрались со всеми. Эх…

Решила показать себя с серьёзной стороны и направилась к сброшенной мной одежде, хотя рассматривать мертвяка не было желания. Нож прихватила с собой. Подошла, встала около грязно-снежной рубашки Рейна и ткнулась в неё носом, потрогала лапкой… Как же обратно стать человеком?

– Лили, – раздался рядом знакомый голос, от которого мурашки поползли даже под шёрсткой. Села на попу, обернулась. Рейн приближался. Он уже успел надеть свои брюки и, наверное, это правильно. Хотя бесподобную мужскую фигуру трудно скрыть какими-то тряпками.– Вспомни, как ты суёшь руку в рукав, касаешься пальчиками пуговиц. Как обуваешься или завязываешь бант. Прикрой глаза и представь всё это…

Я повторила и с радостью и тревогой поняла, что меняюсь. А боли снова не было. Только ощущение прохлады, пробежавшейся по обнажённой коже. И я, сидящая прямо на земле… Сильные руки Норфолка тут же подхватили меня, помогая встать, разворачивая к себе. Уткнулась носом в грудь Рейну и счастливо вздохнула, позабыв про собственный непристойный для молодой девицы вид. Любимый жив, он рядом со мной и теперь всё должно наладиться.

– Никому не отдам, – с упрямой уверенностью в голосе произнёс оборотень. И мне показалось, что он коснулся губами моей макушки. Хорошо-то как… – Одевайся, а то заболеешь. Да и выбираться отсюда проще через дерево, чем искать дорогу через топь.

Я спохватилась, попыталась отстраниться, чтобы привести себя в приличный вид. Только Рейн не дал и лично помог мне одеться, застегнул каждую пуговичку, не забыв коснуться груди. Ах вот ты как? Ну держись, Норфолк! Ты-то сам тоже без рубашки и камзола, они у дерева остались лежать на траве. Естественно, я проявила заботу и помогла, как сумела! Всё в рамках приличий! Разве что мои пальчики то и дело норовили коснуться кубиков пресса и небольшой поросли волос на груди. Эта особенность Рейна меня и в прошлый раз привела в восторг.

– Эх, молодёжь, – усмехнулся лесовик, потрясая бородой и глядя, как мы всё-таки подошли к дереву. – Помню, какие мы когда-то с моей лешачихой шалили… Заводная она у меня, аж сутками не разгибались!

Представить лесного мужичка в объятиях такой же дамы было несложно. А Рейн вдруг остановился и обернулся.

– Дед, признаться, я бы этого монстра ещё и утопил в придачу. Даже мёртвого.

В этот момент болото подозрительно громко булькнуло, заставив меня прижаться к оборотню... Лесовик пояснил:

– Водяной протестует. Да и кому охота такое иметь в своих владениях. Вони на несколько месяцев! Придётся устроить костёр, да такой, чтобы лес не повредить. Но это я сам.

После его слов мы поблагодарили лесовика за предоставленную возможность передвижения и по очереди пролезли в раскрытую дверцу.

За время моего отсутствия запах в лесу не выветрился. А вот лязг мечей изменился. Кто-то отчаянно бился, совершенно не делая никаких выкриков. Я напряглась, уже предоставляя дядю и…А кто был с ним в паре? Кого герцог Глостер пытался проткнуть? И судя по всему, соперник сильный. Ведьма?

– Ступай за мной, – отдал указание Рейн и потянул меня за собой. Но перед этим снова сжал меня в объятиях и коротко поцеловал. – Когда вернёмся, заедем к твоим, а после…

Что конкретно имелось в виду под этим загадочным «после» мой оборотень пояснить не пожелал, но догадаться было нетрудно. Уж очень многообещающе блеснули его глаза, что я не выдержала и облизала свои губы. Не знаю, произошло ли это вследствие сухости во рту, или, может быть, всё вышло совершенно случайно. Только Рейн проследил за этими манипуляциями с какой-то маниакальной внимательностью, словно моё действо вызвало у него безумный интерес. После чего волк снова схватил меня в охапку и поцеловал, да так, что в голове всё закружилось и захотелось присесть, а лучше прилечь. И непременно с Норфолком!

– Пожалуйста, не высовывайся, пока я не разрешу, – попросил Рейн, с неохотой отстраняясь от меня.

– Хорошо, – пообещала я, с трудом отрываясь от его таких манящих губ.

– Лили, секунду! Вот, держи! – Рейн отдал мне свой камзол и проследил, чтобы я его надела, лично подвернул свисающие чуть ли не до моего колена рукава. – А то простынешь, – он бросил короткий взгляд на мою грудь, которая ещё совсем недавно красовалась под тонким слоем ткани. Теперь на мне была настоящая броня от милорда.

– Спасибо! – поблагодарила я, абсолютно уверенная в том, что дело тут не в прохладе. То ли после боя, то ли в результате оборота, но кровь теперь грела меня куда как сильнее, чем раньше. И я с трудом удержалась от многозначительной улыбки, потому что понимала, Рейн ревнует. Заранее.

Внезапно дикий, захлёбывающийся вскрик, похожий на карканье вороны, прервал наше общение. И мы, не сговариваясь, посмотрели в одну и ту же сторону. Тот, кто издал это, испытывал невероятное мучение. И захотелось снова броситься на траву, прикрыть лапами уши… Но не так, а по-настоящему! Завывание вдруг сменилось отдельными захлёбывающимися звуками, а после утихло. Меня передёрнуло.

– Там дом ведьмы, – пояснил Рейн, взяв меня за руку. – Не отходи от меня ни на шаг.

Я лишь молча кивнула, надеясь, что победа за дядей. Но звук точно не мог принадлежать Виктории, будь она хоть сорока лет на вид или все шестьдесят. И следуя за Норфолком, то и дело пытающимся задвинуть меня за свою спину, мы вышли на небольшую полянку, посреди которой действительно стояла избушка. Без курьих ног, но вполне себе походившая на жильё ведьмы.

Картина, представшая перед нами, чем-то напоминала ту бойню, в которой участвовал и погиб Аларик. Повсюду валялись отрубленные части тел, от пролитой крови трава стала липкой и багровой. И мне пришлось поднимать ноги, чтобы не наступить на какой-нибудь мерзкий ошмёток. А воины стаскивали эту гадость в одну кучу, чтобы после всё сжечь. Рейн, видя мою ошеломлённую реакцию, да и просто усталость, подхватил меня на руки и понёс к дому. Однако уловив хитрые взгляды бойцов, брошенные исподтишка в мою сторону, подозреваю, что Норфолк своим действием сразу всем показал, чья я. Приятно…

Своего дядю я увидела не сразу. А когда осознала, что он ранен, попыталась вырваться из рук любимого, чтобы броситься к герцогу. Родственник заметил нас и расплылся в совершенно счастливой улыбке. Словно я для него была краше любого солнца. Рейн отпустил меня, и я подошла к мужчине, которому обрабатывали рану весьма вонючей жидкостью. Сейчас вообще все запахи чувствовались мной намного острее, а уж эта была какой-то особо мерзкой. И судя по реакции Норфолка, он придерживался моего мнения.

– Лилиана, – с теплотой произнёс Глостер.

– Ваша светлость, вы ранены! – с испугом произнесла я, осматривая вывернутые рубцы на плече от меча и ещё какие-то глубокие раны, отдалённо напоминающие след от ногтей. Я слышала, что ради скорейшего исцеления оборотни меняют обличие. Но, видно, это не касалось ранения от колдуна. Грязные они что ли или под ногтями рассадник гадости?– Это ведьма вас?